У бедняка-цыгана был кумом богатый казак. Весною, когда наступила уборка трав, цыган говорит ему:
– Чем тебе, куманек, других нанимать убирать траву, найми меня. Ты мне – свой и я тебе – свой. Работа у нас ух как закипит!
– Хорошо, – ответил казак, – приходи завтра пораньше.
Наутро собрались казак с цыганом и поехали на покос. Провизии с собой набрали много. Едут да тары-бары-разговоры разговаривают, а лошадь идет себе, с ноги на ногу переступает. Приезжают на покос, а уж люди завтракать идут.
– Что ж, кум, – говорит цыган, – давай и мы позавтракаем, а косить начнем после.
– Давай, – согласился казак.
Позавтракали плотно. Стало цыгана в сон клонить. Он и говорит казаку:
– Соснем, куманек, с полчасика, а после начнем косить.
– Идет, – согласился казак.
Легли они спать и проспали до самого обеда. Люди идут уже обедать, а они только глаза продрали.
– Ну, куманек, косить теперь не время – обедать пора. Пообедаем, а там начнем косить, – говорит цыган.
– Ладно, – отвечает казак.
Пообедали.
– Ну, а после обеда полагается два часа отдыху, – говорит цыган.
– Что ж, отдохнем, – опять соглашается казак.
Проспали до самого вечера. Встал цыган, потягивается и говорит:
– Ну, кум, и накосили мы с тобой – нечего сказать! Ну, да ничего, на завтра еще день – накосимся вволю, а теперь пойдем – повечеряем да спать.
– И то идет! – ответил казак.
Запрягли лошадь, поехали домой. Повечеряли. Цыган ушел домой, а казак приказывает своей бабе, чтобы она назавтра никакой провизии в телегу не клала, а обедать принесла бы на одного человека, и когда он, муж, погонится за ней, она должна бежать от него и спрятаться за пригорком. К ужину же баба должна приготовить борщ, а на стол подавать сперва квас и картошку.
Рано утром на другой день приехали казак с цыганом на покос и сейчас же принялись косить. Набрал казак из дома в карманы хлеба и, как отвернется, кусок-другой съест. Приходит время завтрака. Цыган проголодался и зовет казака к телеге
– Ох, куманек, – отвечает казак, – ведь баба-то никакой провизии не положила нам на телегу – забыла, видно, шельма. Должно быть, сама принесет. Подождем, а пока поработаем.
Начали опять косить. Уже люди давно позавтракали и работать вновь начали, а бабы все нет.
– На что же это похоже? – ворчит цыган. – Люди работают, а она завтрака не несет.
Казак тоже как будто сердится на жену.
– Ну, постой, – говорит он, – придет баба, я ей бока намну.
Вот в обед показывается из-за пригорка баба. Казак говорит:
– А! Идешь? Постой-ка, я тебе покажу, как людей голодом морить!
Кинулся он за ней с косой, баба – от него, притаилась за пригорком и ждет. Пришел казак, пообедал, а потом обратно вернулся к цыгану.
– Ну, что? – спрашивает тот.
– Да что, куманек, – отвечает казак, – испугалась она меня и убежала домой.
– Какой же ты дурак, куманек! Ты бы не гнался за ней, а подождал, пока она сюда пришла бы. Мы сначала пообедали бы, а потом и отдубасили бы ее.
– Что ж поделаешь, кум, когда я так сильно рассердился на нее. Делать нечего, давай поработаем, а приедем домой, – повечеряем.
До самого вечера работали казак с цыганом. Последний так оголодал, что готов был собаку дохлую слопать.
Приехали домой. Казак злость на себя напустил.
– Собирай вечерять, – кричит на жену.
А та охает, стонет.
– Да не знаю, – говорит, – что и подавать вам на стол. Целый день я нездорова: голова болит, да к тому же ты меня напугал сильно, когда гнался за мной с косой.
Подала она большую чашку квасу и картошки. Цыган, как волк голодный, накинулся на еду.
Казак же хлебнул ложку-другую, – и довольно. Налопался цыган, вздохнуть не может. Тогда подала баба на стол борща: казак ест, а цыган глазами-то и ел бы, да нутро не принимает.
Смотрел он, смотрел и давай костерить кума.
– Подлец ты, куманек, и больше ничего! – говорит цыган. – Целый день меня на работе голодом морил, а на ужин подал квас да картошку! Разве это порядок? Нет, ты лучше найми себе другого косаря, я тебе не работник!
– Эх, куманек, – отвечает казак, – а это порядок – целый день жрать да спать и ничего не работать? Вчера ты жрал да спал, и ничего не работал, а нынче ничего не жрал, зато много работал. Ну, вот мы и сквитали оба дня.
– Оно так-то так, кум, – отвечает цыган, – но все же работа косаря мне несподручна, прощай!
И больше к куму цыган ни ногой.
Сказку рассказывали в станицах Терской области,
записал собиратель фольклора Евгений Баранов в 1903 году
