You are currently viewing <strong>ЧУДЕСНЫЙ КОРОБОК</strong>

ЧУДЕСНЫЙ КОРОБОК

Жил в станице человек, которому очень не везло в жизни: чтобы он не начинал, ничего не удавалось. Построил он хату, женился, и только что началось у него хозяйство налаживаться, как вдруг случился пожар: загорелся во дворе сарай, а от него занялась и сгорела хата.

Не успел он опомнится от одной беды, как уже явилась другая: заболела и умерла его жена.

И с тех пор началась его горемычная жизнь: пришлось ради куска хлеба наниматься в батраки, работать с утра до ночи, есть впроголодь, а спать на чем попало. И каждый день клял он жизнь свою неудачливую.

Жил он в работниках у богатея в лесу – дрова рубил; присел он на пень отдохнуть и разворчался:

– Ну, и жизнь скверная: работай как вол, а пользы для себя не видишь – хорошего куска не съешь, в крепкую одежду не оденешься и почета тебе никакого: все, и старые, и малые, величают Демидкой! Эх, если бы были у меня тысячи…

– Что бы ты, парень, тогда сделал? – послышался позади него, чей то голос.

Оглянулся он и увидел – стоит под деревом какой-то старикашка, весь седенький, сгорбленный, на костыль опирается, а у самого глазки лукавые посмеиваются.

Посмотрел на него Демидка и думает:

«Откуда занесло в лес этого дурака старого?»

А потом и говорит ему:

– Что я буду разговаривать с тобой? Ведь не можешь же ты дать мне денег!

– А ты почем знаешь, парень? – спросил старик. – Может быть, я такое слово знаю, что только скажи его, сейчас же явятся и червонцы, и рублевики серебряные.

«А и в самом деле, – подумал Демидка, – ведь эти старые шатуны много видели, много знают».

И уже по иному заговорил он со стариком:

– Да что, дедушка, толковать, ежели нет денег? – сказал он. – Но будь у меня капиталы, вот тебе Бог Свят, я первым долгом не забыл бы ни одного человека и прочую нищую братию: приходи, ешь, пей и спи на мягкой постели, а надо тебе одежонка, сапожки, пожалуйста, получай, да и, кроме того, позволь тебе на дорогу дать деньжат немного.

– Неужели ты так и стал бы поступать? – спросил старик.

– Врать не стану: мое слово свято – что сказал, то сделаю!

– Ну, будь, по-твоему: получай горшок золота! – сказал старик, шмыгнул в лес и пропал.

Осмотрелся Демидка – нигде не видно горшка с золотом и принялся он ругать старика.

– Ах, старик домовой! Жаль, что скоро ушел, а то узнал бы, как смеяться над бедным человеком!

Поднялся он с пня и опять принялся рубить дрова. Вдруг что-то зазвенело у него под ногами. Глянул он и увидел большой горшок, доверху наполненный золотом. От радости он чуть ума не лишился, однако, сообразил, как с золотом поступить: нашел приметное местечко, выкопал яму и схоронил в ней горшок. Потом уложил на воз дрова, увязал их и поехал домой.

– Вот тебе хомут да дуга, а я больше тебе не слуга: давай расчет! – сказал он своему хозяину.

Удивился хозяин: ведь еще недавно Демидка Христом-Богом умолял взять его в работники, а теперь озорничать выдумал.

– Что с тобой случилось, парень? – спросил он. – Отчего не хочешь служить?

– Оттого, – отвечал Демидка, – что скоро я сам хозяином буду: в городе умер мой родственник, купец богатый, и оставил мне наследство – не то пять, не то десять тысяч.

– Врешь ты парень, – засмеялся хозяин. – Ты, я вижу, захотел пошататься без дела. Что ж, ступай, только ко мне больше не являйся.

– Ладно, не явимся, – отвечал Демидка, получил расчет, пошел в лес, забрал горшок с золотом и отправился в город. Накупил он там лесу строевого, нанял плотников, столяров, возвратился в станицу и начал дом строить.

Работа скоро закипела, и в скором времени дом был готов, а молва о том, что Демидка наследство большое получил, по всей станице пошла; все стали оказывать ему почтение и уже иначе не называли, как Демидом Павлычем.

Принялся он дела разделывать: ссыпкой хлеба занялся, скупкой и продажей лошадей, и с каждым днем богател. Но стало скучно жить ему одному, и женился он на первой красавице в станице.

Приходили к нему станичники поздравлять с законным браком, а некоторые деньжат в долг попросить, но он отказал.

– У меня не казначейство, – говорил он. – Одному дай, другому, третьему, я получать с кого буду? Нет, уже пусть лучше остаются деньги у меня – сохраннее будут.

Что же касается нищей братии, то он терпеть не мог ее. В первое время еще подавал иногда копейку-другую, а потом и в этой мелочи стал отказывать.

– Дармоеды, воры и пьяницы! – кричал он на нищих. – В острог сажать вас надо!

Не жаловал он и своих станичников, а водил знакомство только с богачами, особенно с городскими купцами, чиновниками и начальниками разными. Любил он принимать их и угощал обедами, причем норовил так делать, чтобы всей станице было известно, какие кушанья и вина на стол подавались.

Все завидовали Демидке, старались угождать ему, только один сосед Антипов никакого почтения ему не оказывал и не редко ругал его.

Жил этот Антипов со своей женой в старой-престарой хатенке и часто терпел нужду, а характером был упрямый не покладистый.

Захотелось Демидке расширить свои владения, и предложил он соседу продать ему хату, а сосед как закричал на него:

– Пошел вон! Ишь ты, ловкий какой: продам я тебе хату, проведу деньги, и не будет у меня ни хаты, ни денег.

Очень был огорчен Демидка Антиповым, и жаловался на него своим приятелям:

– Видно, правду говорит пословица: «Не купи хату, а купи соседа», – говорил он.

Прошло пять лет, и за это время он пуще прежнего возгордился. На что уже атаман или поп – первые люди в станице, но и к ним он относился с высока, а про нищую братию и говорить нечего: она боялась его как волка бешенного, потому что он собаками травил ее. Совсем забыл он, как обещал лесному старику помощь оказывать нищим. Но пришло время, и старик напомнил ему об этом обещании.

В одну осеннюю ночь только что разлегся Демидка на пуховиках и начал дремать, как вдруг кто-то постучал к нему в окно.

– Кто там? – крикнул он.

– Пустите странняго человека переночевать, послышался со двора голос.

Зло большое взяло Демидку, и закричал он во все горло:

– Ах ты, мошенник! Уходи подобру-поздорову, не то собак выпущу!

– Ну, помни, – послышался тот же голос.

…Сосед Антипов с женой поужинал и собирался ложиться спать, когда к нему в окно кто-то постучал.

– Кто там? – закричал он и, узнав, что странник просится на ночлег, сначала хотел было обругать его, но потом, сам не зная почему, отворил дверь и впустил в хату седенького старичка.

Осмотрелся старичок и спросил:

– А покушать, добрые люди, дадите!

– На столе хлеб и картошка, – сказал Антипов, умащиваясь на печке. – Спать можешь, где тебе будет угодно: на полу или на лавке, а перины для тебя еще не приготовили.

Поужинал старик и стал благодарить хозяев, а те уже спали; улегся и он на лавке, а утром ни свет, ни заря, поднялся и разбудил Антипова.

Рассердился тот.

– Что тебя, старый шут, разнимает? – заворчал он. – Собрался уходить, ну и уходи – кто тебя держит? Что не даешь покоя людям?

– А, видишь ли, в чем дело, мой друг, – сказал старик, – ведь я не простой странник, а волшебник. Скажи мне три свои желания, и они исполнятся.

Проснулась жена Антипова, послушала и сказала:

– И как тебе, старому дураку, не стыдно? Ну чего ты пристал?

– Ты, хозяйка, не сердись, а лучше скажи свое желание.

– Ну, ладно, – проговорил Антипов, – я скажу, только уходи – не выводи меня из терпения. Мое первое желание, чтобы дом у меня был лучше, чем у соседа Демидки, второе, чтобы каждый день был обед и ужин.

– А третье? – спросил старик

– Довольно и двух, – засмеялся Антипов.

– Ну, и хорошо, – сказал старик. – Желания твои исполнятся. Помни: дам я тебе коробок, который будет кормить тебя обедом и ужином: постучи по его крышке и будешь сыт. Но больше двух раз в день не проси еды, не то быть беде. А когда захочешь сказать третье желание, выйди в лес и крикни лесного дедушку.

– Да ты уймешься нынче или кочерги захотел попробовать! – закричала на него хозяйка, но старик уже вышел из хаты.

Было еще рано, и хозяева снова заснули; проснувшись же, увидели, что лежат они не на печи, а на мягкой постели в светлой большой горнице, а на столе, покрытом скатертью, увидели лубочный коробок.

– Что за чудеса?! – воскликнул Антипов.

– Что за такое?! – воскликнула его жена.

– Оказывается, старик и на самом деле волшебник, – сказал Антипов и слез с постели. Слезла и жена.

– Да, – согласилась она, – это был чудесный старичок, пошли ему Бог здоровья. А ну, давай испробуем коробок.

Постучал Антипов по коробку; поднялась крышка, протянулись десять рук, поставили миску щей, тарелки с жареным мясом, рыбой и спрятались.

– Вот это хорошо, – сказал Антипов, принимаясь за борщ.

– Вот это понимаю, – сказала жена и придвинула к себе жареного поросенка.

Наелись супруги, насытились. Посмотрел Антипов на свою одежонку, и плохонькой показалась она ему.

– Хочу, чтобы на мне и на жене была купеческая одежда, – сказал он, и в миг исполнилось его желание: сам он стал в сюртуке и сапогах со скрипом, а жена в платье шелковом и полусапожках козловых.

Не успели они еще из-за стола вылезть, как в горницу вошел Демидка.

– Соседушка дорогой, здравствуй! – сказал он. – Скажи, что за чудо случилось с тобой: ведь еще вчера жил ты в хатке, а теперь какие хоромы взбодрил? А?

Не хотел, было, Антипов говорить ему всей правды, но потом сказал.

«А-а… так вон оно что!», – подумал Демидка, побежал домой, сел на лошадь, оседланную, и поскакал в степь вчерашнего странника искать.

Скачет и ругает себя:

– Ах, и дурак же я большой: маху вчера дал! Вот, если бы старичка мне этого отыскать!

Смотрит, а старичок плетется по дороге с котомкой за плечами.

– Не вы ли, дедушка, вчера просились ночевать к Демиду Павлычу?

– Я, кормилец, я, дорогой, – отвечал старичок. – А что?

– Да ведь Демид-то Павлыч я самый и есть!

Вы уж простите меня, дедушка, что я не принял вас: мне было очень не досужно. В другой раз – милости прошу, заходите как в свой дом.

– Зайду, зайду, кормилец.

– А у меня, дедушка, есть три желания.

– Ну, что ж, езжай с Богом – что пожелаешь, все исполнится…

Поблагодарил Демидка старика и поскакал обратно в станицу. Вдруг лошадь испугалась придорожного куста и шарахнулась в сторону.

– Чтобы ты издохла! – крикнул на нее Демидка, и тот час же она пала.

– Экий же я дурак! – почесал он затылок. – Сам себе вреда пожелал!

Снял он седло с лошади, взвалил его на плечо и пошел.

Не весело было идти по грязи, а тут еще стремена спускаются одно на другое, позванивают: звень-звень-звень.

Нес он, нес седло, да и уморился, шваркнул его оземь и крикнул:

– А, пропади ты пропадом!

Глядь, а от седла только дым пошел.

И снова принялся он ругать себя:

– Ну, что за дурак? Опять самому себе вред причинил!

Идет дальше, видит, на лужайке пасутся его гуси. Завидели они хозяина и подняли крик:

– Каг-гак, каг-гак…

А ему показалось, что они радуются его несчастью и кричат: «дурак, дурак!»

Рассердился он и крикнул на них:

– Замолчите, чтобы вас орел потаскал!

И в туже минуту, откуда нни возьмись появились орлы, схватили гусей и взвились в поднебесье.

– Тфу! – плюнул со злостью Демидка. – Все три желания только во вред мне послужили!

Пришел домой, а жена принялась расписывать ему про чудесный коробок Антипова.

Насупился Демидка, и черная зависть к соседу овладела им.

Антипов же с супругой и знать ни кого не хотел.

– Я теперь барином живу: ничего не работаю, а каждый день ем до отвала! – не раз говорил он Демидке. – Иные бьются, колотятся, каждую копейку считают, а я только посвистываю!

А Демидка чуть не плачет от злости. Вот он и задумал купить у соседа чудесный коробок.

– Соседушка дорогой, продай свой коробок, – говорит он Антипову, а тому уже надоело каждый день одни и те же кушанья есть, да и деньги захотелось иметь.

– Отчего же не продать? – отвечает он. – Давай тысячу рублей!

Хотя и не малые деньги, но Демидка отдал тысячу рублей и принес коробок домой.

– Не подобает находиться такой чудесной вещи у безмозглого дурака Антипа, – сказал он жене и разослал нарочных приглашать именитых гостей на обед.

А гости, как голодные осы на мед, на даровое угощение съехались со всех концов, и удивились они не сказано, когда увидели, как кормит коробок.

– Это я изобрел такую удивительную вещь! – говорил Демидка и стучал пальцем себе в грудь.

И с тех пор пошла про него слава, как про очень остроумного изобретателя.

Приезжали к нему разные начальники и ученые механики, осматривали коробок и удивлялись.

А сосед Антипов тем временем доканчивал тысячу рублей: каждый день у него пир горой, гости пьют, едят, песни поют и пляшут.

Антипов куражится и кричит:

– Пей и веселись, православный народ! Душа у меня открытая, сердце простое – ради хорошей компании и последнего гроша не пожалею!

И пропировал он свой капитал: остался хотя и в хоромах, но с голодным брюхом.

– Эх, – говорит он жене, – надо было не продавать чудесного коробка!

– А ты сходи к лесному дедушке, пожалуйся на бедность нашу – все, глядишь, какую-нибудь помощь окажет, – советует жена.

«И в самом деле», – подумал Антипов, собрался, пришел в лес и крикнул лесного старичка, а тот сейчас же и явился.

Выслушал он его и дал ему другой коробок в золото и серебро отделанный.

– У этого коробка хоть двадцать раз в час проси угощения – отказу не будет, – сказал он и пропал в лесу.

Поспешил Антипов с коробком в степь, захотелось ему покушать. Вот сел он на травку, усы и бороду разгладил – обедать приготовился. Стукнул по крышке коробка; выскочили из него люди с плетьми и принялись его стегать, а потом снова в коробок попрятались.

– Н-да-а, угощение хорошее, – проговорил Антипов, почесывая бока. – Ах, старый греховодник, и придумал же шутку! А ну, пойду, угощу супругу свою!

Пришел домой, поставил коробок на стол.

Обрадовалась жена.

– Вот это я понимаю: и по виду красив, и обед, надо полагать, будет хорош. А ну, голубчик, накорми хозяйку!

Постучала она по коробку, выскочили из нее люди, и давай хлестать ее.

Завизжала, закричала она, а люди уже попрятались в коробок.

Заплакала она, и упрекает мужа:

– Вредный ты человек! Зачем издеваешься надо мной?

– Посмотри-ка это что! – показал ей муж свое тело, плетьми исполосованное. – И мне тоже пришлось отведать. Плакать-то нечего, а надо поскорее сбыть эту штучку.

Пошел он к Демидке и показал ему коробок, а тому, кстати, потому что прежний коробок пропал: захотел он третий раз на дню испытать его, а от него только дых пошел.

– Этот коробок лучше прежнего, – объяснял Антипов. – Во-первых, в серебре и в золоте он, а во-вторых, не только угощает обедом, но еще и плясунов выпускает. Одна только беда: действует он только раз в три дня.

– А ты уже пробовал его угощения? – спросил Демидка.

– Только что пообедал с женой, – отвечал Антипов. – Такое прелестное угощение – век буду помнить! Я и не продавал бы его, да деньги нужны – надо расплатиться с долгами.

Купил Демидка коробок, спрятал его в сундук и послал нарочных гостей собирать, нанял и музыкантов: бал задумал он дать всем на удивление.

Через три дня гости уже сидели за столом, посматривали на коробок, который перед ними стоял. Демидка разважничался – расселся в кресле и дожидался, когда музыканты настроят свои скрипки и трубы.

Скрипели, рыпели, в трубы трубили музыканты, в барабан стучали, и, наконец-таки, приготовились.

– Играйте марш! – крикнул им Демидка.

Грянула музыка, а он постучал по крышке коробка. И, как раньше, выскочили из коробка люди и принялись полосовать и Демидку, и гостей. Поднялась тут суматоха, послышался крик, визг, плач. Бросились гости кто куда попало – кто в дверь, кто в окно; все вопят, кричат и ругаются, хозяина проклинают.

А народ под окнами хохочет и пуще всех Антипов с женой надрываются.

Вдруг зашумела буря, туча черная нависла над станицей, и стало темно, как ночью; когда же туча рассеялась, то от дома Демидки ничего не осталось, словно бы его никогда и не было, а сам Демидка стоял посреди улице оборванный и общипанный. У соседа же его на месте красивых хором стояла прежняя хатка – завалюшка, а вместо денег в кармане у его жены лежали глиняные черепки.

Сказку рассказывали в станицах Терской области,

записал собиратель фольклора Евгений Баранов.

Добавить комментарий