(сказка без конца)
За степью моздокской была поставлена станица. Таких у казаков много
было. В той станице жил-поживал да и добра наживал старый казак Агафон – станичный балагур и бряхун. Яму по придумкам равни не было и на сто верст далее наших мест.
Сколько Агафону было годов – только Богу, стало быть, известно. Так-то. А кто спрашивал Агафона, сколько яму лет, он завсегда давал один ответ: «Ишо в тем годе было сто, а сычас, небось, сто с гаком. Сколько означал его «гак» – неведомо, да и мы не узнаем.
Агафон любил придумывать разные неправды. Было, не сбряшу, среди собратов он говорил правду, но редка. Свои выдумки он в памяти держал все годы, без них и дня не прожил, завсегда с развязным языком-то бывал. Но умел нравно и запасливо говорить свои расказни, так что яму всяк верил.
Любили Агафона от млада до старо. Я и сам-то яво слухал, да и много раз. Так-то.
Один раз на брявне, в аккурат возле моей хаты, сидели двое, а можа, и пять молодаек – казачек молодых, значит. Они вязаньем своим занимались, к замужествам сбирались. Когда Агафон к им подошел – они встали, все молодые втупоры так делали. Агафон снял папаху и сказал:
– Здорово ночевали, цыпляты!
– Слава Богу, – ответили молодайки. – Куда это вы, деда, спяшите?
– Как куда? Я к речке уже третий раз бягу с утра.
– Мяшком воду носите? – спросили девки.
– Как жа не так! Я ба воды и пригоршнями натаскал. А тут спяшить надо. На речке с утра инородцы соль продають, а у кого денег нету, и так дають. Так-то. Долг можно отдать, а можно и нет. Идитя в дворы свои да расскажитя об этом, что слыхали, да и мою правду скажитя. Соли-то ни у кого много нету, а время нынче самая досужая.
Агафон пошел дальше, а девки-то разбеглись какая куда по хатам. Подхватили они мяшки самотканнаи да и бягом речке – соль-то без денег дають!
Смотрють девки-то, а Агафон траву ладно серпом откованным скашивает да покашливает, сам мяшок свой набубонивает.
– А где же, деда, соль-то продають? – спросили молодайки, подойдя к Агафону.
– Мне люди только что сказали, что соль всю разобрали, – кряхнул Агафон и засмеялся, да языком своим прищелкнул, а напоследок и левым глазом подморгнул. Он так часто делал.
– Рвитя, девки, травку, сычас птицу травой кормить надо! Тада куры будут щедрыми. У мене так в прошлом годе было, и по два яйца в день каждая курица нясла, а у одной даже и три было.
Зазвенели молодайки: «Ох, неправда ваша, деда!».
– Как неправда? Я всегда правду говорю. Как набьете мяшки, я вам хо-ро-шу-ю(!) сказку скажу. Так-то.
…Быстро девчаты нарвали травы. Усадил их Агафон-то супротив себя на мяшки и сказку стал говорить:
– Один раз повстречались на выгоне кочеток и курочка. Долго говорили по-своему, по-курьи. А потом кочеток пригласил курочку погулять возле речки, траву молодую пощипать. Крыльями помахал и ножками своими притопнул.
– Нет, – сказала курочка, – я далеко уходить от курника не могу, там седало мое, да и каждое яйцо надо в гнездо сносить, чтобы цыплятки были.
На другой день кочеток пригласил курочку к речке траву пощипать.
– Нет, – ответила курочка, – надо в курник спешить, каждое яйцо в гнездо носить…
Много раз тот разговор был, однако тем же заканчивался. Но в один из дней кочеток разозлился на курочку да и клюнул ее. Из головы у бедняжки кровь побегла. Курочка присела, крылья опустила, по-курьи застонала и горько расплакалась.
Скоро на это место пришел пастух с козами.
– Почему ты, кура, так горько плачешь? – спросил пастух.
– Кочеток меня больно клюнул, – сказала она сквозь слезы-то.
Кочеток был близко и спокойно пощипывал траву да ногами пыль разгребал.
– За что ты, кочеток, клюнул курочку? – спросил пастух.
– Она не хотела со мной к речке идти.
– Почему ты, курочка, не хотела к речке идти? – спросил пастух.
– Мне надо каждый день вовремя в курнике быть. Там гнездышко мое, и я в него каждое яйцо ношу.
– А зачем ты в него каждое яйцо носишь?
– Чтобы потом были цыпляточки?
– А зачем тебе цыпляточки?
– Чтобы выросли и курочки стали.
– А зачем, чтобы они курочками стали?
– Чтобы травку щипать.
– А зачем им травку щипать?
– Чтобы каждое яйцо было вкусным.
– А зачем чтобы каждое яйцо было вкусным?
– Чтобы казаки в степь брали.
– А зачем им каждое яйцо в степи?
– Чтобы нас, курочек и кочетков, зерном кормили.
– А зачем чтобы вас курочек и кочетков зерном кормили?
– Чтобы мы справными были.
– А зачем чтобы вы справными были?
– Чтобы нас кочетки любили.
– А зачем чтобы кочетки любили?
– Чтобы мы в гнездышки яйца носили.
– А зачем в гнездышки яйца носили?
– Чтобы цыпляточки были. – Уже без слез сказала пастуху курочка (Знать – успокоилась). Тут-то и спросил Агафон у молодаек, которые увлеченно его слухали:
– Рассказать вам сказку про кочетка и курочку?
– Да, – ответили они.
И Агафон всю сказку начал сначала: «Однажды повстречались на выгоне кочеток и курочка…»
Как только молодайки поняли, что сказка эта только что сказывалась, то залились смехом. И Агафон смеялся да покашливал.
Рассказана в 1989 году Харитоном Алейниковым – 100-летним казаком станицы Лысогорской Пятигорского округа Терской области, записал собиратель фольклора Витислав Ходарев
(говор и произношение слов оставлено без изменений).
