You are currently viewing <strong>ВОР  КЛИМКА</strong>

ВОР  КЛИМКА

Климка был ни солдат, ни мужик, ни казак, ни татарин, а такой ловкий парень, какого не найти. Вор был он отличный, к воровству привычный. Без всяких отмычек, одним словом, куда ни заглянет – уж готово. Лошадей, коровок, деньжонки, одежонку воровал, смеясь, и жил, что твой князь.

Селение, в котором жил Климка, не раз от его проказ терпело нужду горькую. Не боялся Климка, что мужики грозили его изловить, удушить: не таковский он был от роду. Никогда он не знал никакого горя, всегда ему было по колено море.

Услыхал барин-помещик, что в его селе живет вор Климка, с которым мужики ничего не могут поделать. Призвал его к себе и говорит: «Слушай, любезный, ты, говорят, такой мастер воровать, что тебя изловить никак нельзя. Можешь ли ты уворовать у меня со двора моего бугая (племенного быка – ред.)?».

А бугай у барина был страшенный: длины саженной, шея – в два обхвата, концы рог – что шило, и силу имел непомерную.

– Ну что же, сведешь со двора моего бугая? – снова спрашивает барин Климку.

– Извольте, хоть в эту ночь – я не прочь, – говорит Климка. – Смотрите, барин, хорошенько караульте, в эту ночь непременно украду.

– Ладно.

Дождался барин ночи и велел своим работникам вывести бугая на середину двора и крепко его караулить. Работники порешили непременно поймать барину вора, и чтобы укараулить его наверняка, разместились так вокруг быка: один взял его за хвост, другой – за рога, третий – за ухо. «Этак, – думают, – учуем, как станет брать его проклятое брюхо».

Ночью вор Климка, ничуть не робея (он слово знал особое, был заговорщик, колдун), растворил ворота и вошел во двор. Работники, по его слову, как были, в том положении и захрапели.

Климка вывел со двора бугая, а потом вернулся к работникам. Тому, кто держал бугая за хвост, дал в руки коноплей горсть. Кто держал за рога, тому – ухват в обхват. А кто держал за ухо, тому – кусок мягкой полсти (толстая плотная ткань, войлок – ред.). Барин встает утром и застает своих работников в таком положении. «Эй, вы, что за унижение? – закричал он. – Климка украл у вас бугая, за это я в дугу вас согну!».

Тут прибегает Климка.

– Что, Климка, украл-таки моего бугая? – спрашивает барин. – Да как ты это смог сделать?

– Э, барин, – говорит Климка, – что украсть бугая! Это я и за дело не считаю. Хотите, я украду у вас в эту ночь из конюшни жеребца?

– Ладно.

Ушел Климка. Барин приказал на ночь запереть конюшню на замок, а конюху – сесть на жеребца и сидеть на нем до света. А жеребец барский – махина: ростом в три аршина, и брыкуч, и могуч.

Наступила ночь. Климка-вор зашел на двор и только сказал свое слово – все было готово. Конюх заснул. Климка усадил сонного верхом на ясли (кормушка для скота – ред.), а жеребца свел со двора.

Наутро приходит он к барину. Барин смеется:

– Ах ты, игрец (то есть, шут гороховый – ред.), где мой жеребец? Да как ты смог выкрасть его?

– Э, барин, – говорит Климка. – Что за труд украсть жеребца? Для молодца все можно. Хотите, барин, я в эту ночь – хоть мне и невмочь – украду у вас вашу жену?

– Да разве и это можно?

– Да, коли позволите, украду.

– Ладно.

Дождался барин вечера и уселся со своей барыней играть в карты – в тринку (старинная карточная игра – ред.). За игрой держит речь про Климку:

– Слушай, жена, нынче ночью придет Климка тебя украсть.

– Что ж ты ходишь не в масть?

– Нет, говорю, не украсть тебе жену, дуралей!

– Ходи червей!

Заигрался барин со своей женой в карты, а на всякий случай – Климка ведь могучий, – привязал себя веревкой к жене. «Этак, – думает, – не украсть и сатане. Как Климка будет тянуть барыню да меня разбудит, я тут на него – ошейник и поймаю его, мошенника, а там кликну работников».

Ночью пришел Климка к барину в дом и лишь сказал слово – барин и барыня заснули. Климка сонную барыню вынес на улицу, потом вернулся к барину, привязал ему с боку чурбан и был таков.

Несет Климка барыню берегом реки. Навстречу ему сатана, увидал барскую жену и говорит: «Продай, Клим, нам эту штучку».

– Дашь за нее денег кучу, проклятое племя, так бери. Да мне теперь и не время с тобой торговаться.

– Ох, а не много ли будет?

– Нечего охать! Не простую бабу отдаю вам. Слышишь, этакой картине да жить у вас в тине за малую плату?

– Ну, Климушка, баста – быть по-твоему.

И продал Климка барыню чертям в реку. Стали черти горстями таскать золото со дна на берег, натаскали с добрый ворошок (уменьшительно-ласкательное выражение к слову «ворох», то есть куча – ред.), а Климка – все в мешок да домой.

Перед утром барин спросонок клюнул носом да на чурбан и наткнулся – раз… другой… и проснулся. «Как? Что? Где?» – кричит. Прибежали слуги, смотрят: барин к чурбану туго-претуго прикручен, больно измучен, а кругом его – веревки. «Какой парень ловкий! Бежите за Климом! Как же сделал мудро!» – хватился об утро.

Побежали работники, чтобы притащить к барину Климку живого или мертвого, да возвратились ни с чем.

– Как? Почему? – кричит барин на своих слуг.

– Климке, барин, недосуг, – говорят работники. – Он наказал нам передать вам, что занят работой: деньги считает, да не горстями, а этакой мерой.

– Экая холера! Немедленно взять!

Глядь – а Климка сам идет ко двору барина походкою боярина, без всякой трусости, за дверь – и  в дом вошел.

 – Ах, осел! – закричал барин, – за такие продерзости, знаешь, Клим, что я над тобою проделаю? Скажи мне по совести, как ты мог свести со двора моего бугая, из конюшни жеребца и даже выкрасть из горницы мою барыню?

– Эх, барин, коли на то пошло – для Климки все одно – куда ни шло, когда хотите, могу вас самих упереть (украсть – ред.). Не верите? Ей-Богу! Вот чтоб мне здесь умереть, сквозь землю провалиться, огнем подавиться! Ну что же, идет на спор? На то и Климка вор, чтобы в грязь лицом не ударить!

– Нет, сударик, это последняя шутка. Ну-тка, давай мне обратно всю мою пропажу!

– Эх, барин, покражу отдам сполна, без всякого изъяну: ведь я не пьяный. Позвольте только вас украсть.

– Вот напасть! Ну, так и быть, согласен. Только, сокол ясный, вот мой уговор: коли Климка-вор попадется на этот раз в мои руки, наберется муки. Всего изобью, искалечу и запрячу далече. Сам не буду об тебя руки марать, рабочим прикажу бить тебя.

– Ну, барин, благодарны очень! Климка-вор согласен, – сказал Климка и ушел себе домой приготовиться на трудное дело.

У барина к ночи все поспело: работники с колами лежат под коридором, сам барин дозором гуляет с винтовкой около рабочих и под нос бормочет: «То-то Климу взмылим спину и бока – вот как!».

Ночью пришел Климка-вор к барину на двор и только сказал одно слово – все было готово. Храбрый барин переряжен в Климкину одежду, а Климка – в его, как в свое. Стоит барин с палкой у коридора, точно кикимора (домовой, только женского рода – ред.), а его верные слуги – на ухо туги. Сам Климка – ружье под мышкой, не торопясь слишком, отошел от барина в сторонку, да как гаркнет рабочим, будто спросонку: «Эй, ребята, – Климка-вор! Держать запор! Бить, стегать!».

Божья Мать! И рабочие с барином покончили. Взвалил Климка-вор убитого барина на плечи и говорит работникам: «Ну, ребята, отнесу один я эту клячу и далече запрячу. А приду обратно, угощу вас знатно. Только молчок – никому ни гу-гу».

– Чтоб нам до вашего порога не дойти, если кому что скажем, ведь, как без него жить будет легко. Только уж извольте запрятать его далеко. Да, вот что, барин, коли на то будет ваша милость, уж позвольте нам заодно у вора Климки из спины вырезать ремешок в вершок от затылка до пояса, да вырвать из темени три волоса. Слыхали мы от своих стариков, что если при себе держать эти штуки, тогда никакая злая сила против тебя не будет иметь никакой власти.

Климка позволил работникам взять, чего они просили против нечистой силы.

Рабочие остались дома, а Климка-вор со своею дорогой ношей – через поле да в балку, и там, как галку, запрятал барина в сырую землю. Потом с барскою винтовкой пришел к реке с бечевкой (тонкая веревка – ред.), с двумя колами и сел на то место, где продал чертям барскую жену. Смотрит: на кочке сидит меньший сатана.

– Что, Климушка, зачем к нам пожаловал? – спрашивает его чертенок.

– Вот пришел к вам за барыней, да о ней не с тобой мне речи вести, молокосос. Вышли-ка сюда кого-нибудь постарше, да поскорее, мне недосуг.

Явился другой нечистый с усами и бородой, совсем не молодой.

– Что, Клим, надо? Пришел за барской женой? Дед ее тебе совсем не хочет отдать. Из-за нее готов с тобою воевать, биться, ведь он на ней собирается жениться!

– А, – сказал Климка, – коли так, так я вам устрою славный хоровод. Смотри-ка, я вот сейчас – на то я Клим – подобью под ваше проклятое днище (то есть дно реки – ред.) хороший клин. Там и здесь на берегу забью по колу, бечевой их охвачу, ту бечеву хорошенько водой смочу да так хвачу, что берег с берегом вплотную сведу и всех вас, чертей, изведу!

Черт со страху нырнул скорее в реку к самому днищу.

– Как дело, парнище? – спросил его самый старший сатана. – Моя она?

– Ой, нет! Слушай, дед: Клим хочет подбить под нас клин. Два клина в берег вбить, бичевой их зацепить, берег с берегом свести и нас извести.

Высылает дед к Климке беса постарше:

– Ну, Климушка, кто из нас двоих берегом реки пробежит дальше, за тем и останется барыня. Тем и кончится спор. Если ты меня на этом обойдешь, то барыню себе возьмешь.

– Нет, – говорит Климка сатане. – Ты мне эту песню не пой. Вон под кустом лежит трехгодовалый сынишка мой. Тебе и его не догнать, а меня прошу с собою не равнять.

– А как, Климушка, звать твоего парнишку?

– Фють – вот и все дело тут. Нечего нам с тобою время тратить на пустоту. Подбежи-ка ты в кусту да крикни: «Фють!». Он сейчас поймет и за тобой удерет.

Подбежал черт к кусту, крикнул «фють» и приготовился бежать со всех ног. Заяц испугался, приподнял уши и пустился берегом реки бежать. Черт – за ним. Бежит, на зайца озирается, дух у него занимается. «Нет, – думает, – не догнать мне его. Придется Климу барыню отдать». И от большого сраму нырнул в яму и явился к деду.

– Нет, – говорит, – на этом Климку не объедешь. У него есть маленький сынок – такой бегунок. Мне далеко с ним до спору. Даже мастер бежать в гору – такой постреленок.

– Ну, ребята, – сказал тут старый сатана, – этому делу далеко до конца.

И выслали черти к Климке своего борца: парень в плечах широкий, коротконогий, а для дела пригожий.

– Тебе со мной бороться? – спросил Климка беса. – Ах ты, повеса! Иди наперед в лес, там живет мой дед без малого сто лет, весь мохом оброс. Поди с ним сперва поборись, тогда сюда явись.

– А как звать его, деда твоего?

– Михайло Иванович Топтыгин. Только ты смотри: как подойдешь к нему, изволь погромче выкликать слова, а то он немного глух.

Черт отыскал в лесу медведя и стал с ним бороться. Мишка черта в своих лапах так сжал, что тот собакой завизжал да скорее в воду. «От роду, – сказал он своему деду про Климкину победу, – такого борца не встречал: ужас, как я кричал! Если меня сборол его дед, так нам выходу нет».

Думали, думали черти, как быть, как горю пособить, чтоб Климку на чем-нибудь изловить, и с испуга из своего круга выслали к Климке своего крикуна.

– Изволь, – говорит Климка черту, – кричи, послушаю, какой у тебя голос, а после уж я крикну – так на твоей проклятой башке станет волос дыбом. Черт закричал, что было духу, думает, оглушил и спор решил.

– А ну-ка теперь я крикну, – сказал Климка, взял с плеч в руки винтовку и – бац черту в ухо. Тот так и хлопнулся с ног на брюхо, что сноп свалился – весь кровью залился.

– А ну-ка, – говорит Климка, – дай я крикну еще с другой стороны.

Но бедный бес еле-еле, на карачках, долез до своей берлоги и там вытянул ноги.

Увидал дед, какой ответ принес ему крикун, и повесил нос.

Тут уж черти без спора вынесли из реки барскую жену на своих руках и отдали Климке. Взял Климка барскую жену и лишь сказал свое слово – все было готово: барыня признала его за своего мужа. Так Климка-вор сделался барином и стал жить в барском доме.

Записал заведующий Слепцовским двухклассным училищем Петр Семенов,

станица Слепцовская Владикавказского округа Терской области.

Добавить комментарий